Киноактеры, не желавшие сотрудничать

Мне давно уже хотелось снять фильм о бобрах. Я видел результаты их работ в ночное время, но хотелось знать, как эта работа выполняется. Министерство просвещения выделило средства - дотацию на создание документального фильма для уроков биологии в школе, и я получил возможность приступить к работе". Но как снимать фильм о животном, которое ныряет при первом щелчке кинокамеры, трудится в кромешной тьме и чует тебя на таком же расстоянии, как, например, лось? Надо было что-то придумывать.

Хотя бобры активнее всего ведут свое строительство в темные осенние ночи, нельзя ли все-таки заставить их ремонтировать плотины в светлые летние вечера, когда еще можно снимать на пленку?

Мой старый друг и охотник Аслак из губернии Аустагдер помог мне найти бобровую плотину, прекрасно подходившую для этих съемок, - не очень длинную, зато высокую, благодаря чему значительно поднялся уровень болотных вод. На мшистом горном выступе над самой плотиной можно было, хотя и с трудом, пристроить маскировочную палатку.

Во время многочисленных фотоэкспедиций такое переносное укрытие помогало мне снимать птиц крупным планом. Но как быть с бобрами, которые чуют запах человека даже сквозь брезент палатки? Надо будет тщательно следить за тем, чтобы ветер дул со стороны животных в направлении укрытия. И все же палатка приглушала звук от кинокамеры и помогала скрывать мои движения. Аслак обучил меня приему, которым обычно пользуются охотники на бобров. Повредив часть плотины, охотник укрывается поблизости, и, когда появляются бобры, чтобы приступить к ремонту, по ним открывают стрельбу.

Хотя бобры появлялись обычно не ранее восьми вечера, я уже за несколько часов до этого момента находился на своем посту. Стоял прекрасный тихий летний вечер. В такую погоду звук слышен далеко вокруг, а вода, словно зеркало, застывает в неподвижном блеске. Большая хищная птица с белой грудкой, спустившись из-за облаков, покружила совсем низко над водой и, едва заметно вхмахивая крыльями и распушив хвост, словно остановилась в воздухе. Но вот скопа обнаружила темную тень под поверхностью воды. Выставив вперед когти и сложив крылья, птица, точно снаряд, спикировала на воду, мгновенно исчезнув в ослепительном фонтане брызг.

Острые, как шило, когти вонзились в мягкое тело рыбы, и бедняжка быстро распрощалась с жизнью. Тяжело взмахивая крыльями, птица старалась набрать высоту. Большая тяжелая рыба мертвой хваткой зажата в когтях, голова добычи развернута в направлении полета. Медленно поднявшись ввысь, скопа исчезла за лесистым гребнем на севере. Там, на высокой сосне, было ее гнездо. Я отчетливо слышал, как голосили ее голодные птенцы.

На землю спускалась вечерняя тишина, время медленно ползло вперед. Я слегка подремывал в палатке. Но что это? Вроде бы мелкая рябь пробежала по поверхности воды? Да, из воды появилась мордочка, затем показалась спина. Бобр лег в дрейф и стал принюхиваться, легка потрясывая головой. Я быстро схватил экспонометр и начал мерить силу света. Животное плыло в направлении поврежденной плотины. Чтобы добраться до нее, оно должно было проплывать мимо меня, но, когда до палатки оставалось метров десять, бобр вдруг что-то заподозрил и остановился, энергично принюхиваясь и плавая по кругу. Чувствуя что-то подозрительное, он пытался определить направление, откуда доносится запах. Должно быть, предательский вечерний бриз переменился, выдав мое присутствие. Внезапно животное нырнуло, ударив по воде хвостом и поднимая фонтан брызг.

Черт побери! Потерян такой шанс. Напрасно ждал я далеко за полночь. Снимать уже было невозможно, и, расстроенный, я поплелся наконец домой к Аслаку. Следующий вечер я снова был на месте, и опять повторилась та же ситуация. Решил поделиться своей неудачей с Аслаком. "От тебя слишком пахнет человеком. Все дикие животные боятся этого запаха. Если б от тебя только пахло бобром, они могли бы принять тебя за своего", - пояснил он.

Тогда мне пришла в голову великолепная идея. Около мочевых протоков у бобра имеются две мускусные железы, выделяющие секрет с характерным резким запахом, так называемую бобровую струю. Полагают, что животное использует этот секрет для того, чтобы метить свою территорию. В сарае у Аслака висело несколько таких желез; он дал мне две из них и одолжил кастрюлю с водой. Разрубив железы на мелкие кусочки, я бросил их в кастрюлю, размешал и слегка прокипятил. Полученное варево я собирался вылить на палатку, чтоб приглушить в ней запах человека.

Пока суп варился, мы сидели и болтали на кухне. Когда сидишь так и беседуешь, а помещение постепенно наполняется посторонним запахом, это обычно не очень замечается. Вот тут-то в гости к Аслаку и заявились два приятеля. Как вкопанные они остановились на пороге, лица перекосило от ужаса, и вид их был весьма потешным. Но вот один из них воскликнул: "Черт бы вас побрал, что за дьявольский тут запах? Как вы только терпите!" И оба устремились в дверь, сопровождаемые нашим дружным хохотом.

В лесу я тщательно облил палатку бобровыми духами. "Теперь посмотрим, кто кого перехитрит, дорогие мои бобрята", - сказал я сам себе.

В те дни вся Южная Норвегия много дней подряд стонала от нестерпимой жары. Даже вечером температура не опускалась ниже 20° тепла, так что лучи солнца довольно быстро припекли пропитанную тем раствором парусину. Внутри палатки была невыносимая парилка, и с меня пот струился градом. К тому же от бобровых желез стояла такая удушающая вонь, что я едва дышал, с трудом сдерживая желание выскочить на свежий воздух. Но еще мучительнее были тучи комаров, собравшихся внутри палатки. Видно, бобровый запах служил для них хорошенькой приманкой. Стоило мне скрестить над головой руки, как они тотчас становились серыми от насекомых, но я только крепче сжимал зубы: "Сегодня все должно получиться!" И с радостью кивнул головой, когда наконец обнаружил бобра, плывшего в направлении моего укрытия.

Но что за ерунда? Почему же он остановился раза в три дальше, чем это случалось прежде? И когда бобр стал плавать по кругу, я почувствовал совсем недоброе. Так оно и есть! Последовал сильнейший удар хвостом, и животное исчезло под водой. Быть может, это был уже напуганный зверек, и он решил по запаху, что перед ним большой и сильный конкурент, с которым ему не хотелось вступать в борьбу? В тот вечер ни один бобр больше не показывался.

На протяжении осени я мог бы успешно снимать бобров во время их строительных работ, не будь осенний мрак решающей помехой. Я долго думал, как мне все же снять это пугливое животное, причем на цветную пленку, которая требует особенно хорошей освещенности, и в конце концов пришел к выводу, что придется воспользоваться тем же приемом, к какому прибегают ученые, изучая наследственное поведение животных. Они строят террариум, где на протяжении длительного времени могут регистрировать все особенности поведения животных. Правда, мне очень хотелось использовать диких бобров, еще не вступавших в контакт с человеком.

Управление по делам охоты дало мне зимой разрешение на проведение эксперимента, а неделю спустя Аслак сумел поймать самку с годовалым детенышем. Пока шло строительство "сооружения", животных поместили в большой ящик в подвале у Аслака. В одном из стенок ящика он выпилил отверстие, и бобры могли свободно выползать наружу.

Когда берешь на пансион бобров, им надо предоставить возможность для купанья. Кроме того, без воды у бобров не будет нормального стула: если нет воды, куда можно сходить, у животного возникнут столь сильные запоры, что через короткое время оно погибнет (Бобров длительное время содержали в клетках и вольерах без воды для купания, и это не отражалось отрицательно на возможностях их дефекации. Отмечались случаи спаривания бобров в таких условиях).

Поместив в подвале большую лохань с водой, я спустил в нее шланг, чтобы обеспечить постоянную циркуляцию воды. Прошло совсем немного времени, как бобры нырнули в воду, опробовав свой новый туалет. Затем я отправился в лес, нарубил небольших деревьев и спустил их в погреб. В течение ночи вся кора была объедена!

Пару дней спустя я уже сделал первые наблюдения и понял, как важно для бобров обезопасить себя, пока они спят. Голый ящик их никак не устраивал, и они навалили вокруг целый ворох палок и жердей, как обглоданных, так и совсем новых. Особенно важным они, видно, считали обезопасить заднюю стенку, и куча палок позади нее выросла настолько высоко, что постепенно намного превысила высоту самого "дома".

Вы, наверно, помните, что бобр всегда устраивал вход в свое жилище под водой, чтобы никто ему не угрожал. А что же делать, если приходится жить в ящике на земляном полу? В столь необычной ситуации их прежний опыт, видно, ничего не даст? Но даже тут бобры нашли достойный выход! Прежде чем ложиться утром спать, они затаскивали в ящик щепки и сплетали из них "дверь", а перед тем, как выйти вечером наружу, эти щепки убирали. Так они заменили свой обычный "водный запор".

Стоило заглянуть к ним рано утром, и можно было обнаружить, что бобры сидят, наклонившись вперед, и глотают зеленоватую кашицу, обхватив передними лапами анальное отверстие. Эта масса, богатая витамином В, образуется в большой слепой кишке бобра, которая по своим размерам превышает желудок. Вообще же испражнения бобра представляют собой твердые серовато-зеленые шарики, состоящие из волокнистой массы.

Несколько дней спустя Аслак притащил мешок. "Вот принес дружка для твоей мадам, - рассмеялся он. - Это самый крупный самец, какой мне когда-либо попадался, детина, видно, весит больше 20 кило".

Аслаку очень нравилось носить бобров в мешке: как только зверек попадал в мешок, он тут же успокаивался и никогда не пытался прогрызть мешковину. Похоже, что темнота означала для него безопасность. Но почему Аслак был так уверен, что поймал самца? Ведь половые органы бобров настолько схожи, что даже зоологи прибегают к помощи рентгена, чтобы отличить самца от самки, поскольку на рентгеновском снимке отчетливо заметна пенисная кость самца (В практической работе советских охотоведов пол бобров определяют путем прощупывания у них os penis; для этого требуются два человека, один из которых держит зверя, второй - определяет его пол). Но Аслак никак не мог взять в толк, зачем нужны столь сложные приемы. Он просто сделал из сетки воронку размером с бобра и в отверстие на сетке мог прощупать, есть ли на брюхе кость пениса. Самку, которая уже рожала, Аслак легко определял по хорошо развитым соскам, но у молодых животных соски так спрятаны в подшерстке, что обнаружить их довольно трудно. В отличие от лисиц и собак, у которых соски расположены рядами на брюхе, самка бобра имеет четыре соска на груди, два из них чуть выше подмышек.

Нам не терпелось узнать, как пройдет первая встреча между самцом и бобрихой с детенышем. Как только мы выпустили его в подвал, он тут же подлетел к самке и малышу и долго обнюхивал их у хвоста. Но вот он издал несколько звуков, что-то вроде хрюканья, и самка ответила ему в той же тональности. Когда приветственная церемония была окончена, взрослые животные принялись расчесывать друг другу мех зубами. Было очевидно, что старине приятно вновь установить семейные контакты.

Наутро мать и молодой бобр направились в ящик, чтобы улечься спать, а самец в нерешительности остановился перед входом: что могло скрываться в чужом "домике"? Однако несколько часов спустя вся счастливая семья уже отдыхала внутри, а вход изящно заделан щепочками, как и подобает бобрам, живущим в ящике.

Наступила весна, дни становились теплее и светлее. На солнечных склонах зажелтела мать-и-мачеха, а на болоте стали токовать на заре тетерева. Устройство террариума заняло больше времени, чем предполагалось. Надо было хорошенько укрепить почву, ведь бобры большие мастера выкапывать себе ходы наружу. И лишь когда с берез стали свисать светло-зеленые сережки, загон был окончательно готов. "Природа приветствует наши успехи", - невозмутимо-иронически заметил Аслак. Район предстоящих съемок располагался на дне небольшой, поросшей лесом долины. По зеленой полянке пробегал небольшой ручеек. Это-то место мы и обнесли высокой оградой из садовой сетки.

На протяжении нескольких месяцев бобры были не очень склонны сотрудничать на киносъемках и словно говорили мне:

- Знаем, что ты задумал, но помогать тебе не будем!

И не желали делать ничего, чем они всюду славятся, - не строили ни плотин, ни хаток, не тронули ни единого деревца. Спали животные в земляных норах, которые они себе отрыли. Когда я приближался вечером, чтобы понаблюдать за ними, бобры убегали и прятались. Ничего утешительного не мог мне сообщить и Аслак. Он где-то прочитал в литературе о бобрах, что если их переселяют в место, которое они выбрали себе не сами, то проходит год, прежде чем животные признают новую территорию. Деревья в неволе они также не подгрызают.

В самом углу террариума я построил для съемок солидный дощатый домик, причем установил его на сваях, которые были вбиты в землю. Стены и крышу я обил звукоизолирующими плитами, а пол покрыл двойным слоем войлока, чтобы приглушить шаги. Отверстие в стене, где торчал кинообъектив, я завесил сложенным вчетверо материалом, чтобы как можно меньше был слышен шум от кинокамеры. Собрав в ведро бобровый помет, я хорошенько размешал его и вылил все это на домик, чтобы собственный запах бобров был хорошенько слышен далеко вокруг. Прежние ошибки меня чему-то научили.

Младший из бобров то и дело издавал какой-то сиплый кашель, и я задумался над тем, не могут ли бобры простужаться. Мне всегда казалось, что дикие животные обладают большей, чем люди, сопротивляемостью к гриппу, но, когда однажды ночью приступ кашля у бобра особенно усилился, я решил свозить его к ветеринару. К сожалению, я опоздал - на следующее утро малыш плавал уже мертвый в ручье.

Причиной смерти, как оказалось, был легочный плеврит. Практически все левое легкое вышло из строя, а в левой половине груди скопилось много жидкого гноя. В желудке также обнаружили катаральное состояние, вызванное большим количеством нематод.

Такие гельминты для бобров весьма обычны. Эти паразиты имеют в длину до полутора сантиметров, и обитают они главным образом в желудке, причем особи обоего пола внешне отличаются друг от друга.

Можно обнаружить у бобров и другого паразита внутренних органов, а именно трематода, популярно называемого у нас бобровым глистом. Особенно часто этот паразит встречается в слепой кишке бобра. Я как-то насчитал в слепой кишке бобра 53 трематода, но что значит это количество по сравнению с цифрой 700, такое их количество было обнаружено у одного бобра в Канаде, где 90 процентов всех обследованных животных были заражены этим паразитом. По-видимому, в каких-то средних пределах названные паразиты не причиняют бобрам вреда, но если число их возрастает, то это может привести к заболеванию. Так, в одном из советских заповедников заражение этими глистами вызвало большую смертность среди животных (У бобров зарегистрировано свыше 30 видов гельминтов, относящихся к четырем классам: трематода, цестода, нематода и акантоцефала. Вид, называемый автором "бобровым глистом", - трематода Stichorchis Sllbtriguetrus, вызывающая у бобров инвазионное заболевание стихорхоз. В кишечнике некоторых особей находили свыше 2 тыс. стихорхисов, что, конечно же, отрицательно сказывалось на здоровье бобров. Второе массовое инвазионное заболевание бобров - травассосиоз, вызываемое мелкими нематодами Iravassosius rufus и lamericanus. Травассосисы в отличие от стихорхисов, преобладающих в слепой кишке, локализуются в желудке, где их число может достигать 8-10 тыс.) .

На первой стадии развития бобровый глист проникает в улитки, которыми изобилуют листья и стебли водных растений. Когда бобры пасутся на этих растениях, паразит может проникнуть в слепую кишку, где он растет и начинает размножаться.

Вопрос о том, могут ли плесень и грибок на дереве, растворяясь в воде внутри бобровых хаток, причинять вред их обитателям (как это бывает с людьми в старых, прогнивших домах), пока что не очень изучен. В Канаде популяция бобров время от времени страдает от опасной болезни туларемии, или заячьей чумы, и тогда умирающих или мертвых животных можно обнаружить в воде, на льду и на суше, иногда у корней полуобглоданных деревьев, а порой и просто рядом с палкой, которую трудяга волочил по направлению к своей хатке.

Потеря маленького бобренка явилась серьезным ударом по моим дальнейшим съемочным планам.

Взрослые животные, казалось, смирились со своей судьбой. По крайней мере на аппетит они не жаловались, и вскоре весь террариум был целиком очищен от всех съедобных трав. Покончив с травами, они приступили к кустам. Когда и эти запасы иссякли, я ежедневно стал таскать им осину, рябину, ракиту и березу. В первую очередь они принимались за осину, но если я долгое время снабжал их одной осиной, а затем приносил и березу, то они начинали с последней. Видимо, им нравится разнообразить пищу. Но особенно они были довольны, когда получали кустики малины со свежими зелеными листочками, медовую траву, одуванчики и клевер.

Если осина стоит в глубине леса, то бобры, добираясь до нее, проходят мимо других деревьев. То, что осина является для них лесным деликатесом, совсем неудивительно: ведь кора ее содержит больше кальция, чем самое питательное сено из клевера, а фосфора в ней не меньше, чем в лучных зернышках травы. В старые времена крестьяне сдирали с осины кору и готовили из нее отвар, который давали коровам, чтобы придать волосу блеск. Такое же варево они давали и старым, отработавшим свое кобылам, чтобы легче продать их на базаре.

Проведенные в других странах исследования показали, что осина имеет для бобров большую питательную ценность, и там, где ее достаточно, бобровые колонии бывают многочисленнее. Так, например, в богатых осиной местах находили в среднем 4, 3 эмбриона (зародыша) на одну беременную самку, тогда как соответствующая цифра у самок, питавшихся преимущественно ивой, составляла всего 2 эмбриона.

Если хотите узнать, где в Норвегии водятся бобры, найдите места, в которых больше всего растет осины.

Таких мест очень много в Телемаркене, губерниях Аустагдер и Вестагдер. По официальным данным лесной статистики, в Аустагдере, например, на один гектар продуктивного леса в среднем приходится 3,85 кубометра осины, тогда как в губерниях западного побережья страны, ближе к Тронхейму, это количество составляет всего лишь 0,17 кубометра на гектар. Осина нуждается в большом количестве воды, и бобры своими бесчисленными прудами могут поднимать уровень грунтовых вод, обеспечивая осине значительно более благоприятные условия для роста. В сырой земле осина сохраняется дольше всех других пород деревьев. По этой причине именно осину раньше широко применяли при сооружениях водопроводных труб и водостоков. Это же свойство благоприятствует использованию осины бобрами как строительного материала для возведения в воде хаток и плотин (Кроме осины в питании бобров имеют такое же большое значение и другие мягколиственные породы, растущие по берегам водоемов, - тополи и различные ивы. Продуктивность ивовых и тополевых бобровых угодий не ниже, чем осиновых).

Дно бобровых озер часто бывает покрыто зеленым ковром полушника, ценным дополнительным кормом для бобров в зимнее время, когда лед не позволяет им выбираться на берег. Кроме того, бобры очень любят кувшинки, прежде всего белые, на которых они поедают листья и тонкие корешки, растущие от главного корня. Другими важными питательными растениями являются для них тростник и камыш, хвощи и пушица, вахта трилистная. Летом же бобровое меню может быть весьма разнообразным, включая в себя несколько сот видов (Из числа водно-болотных растений бобры предпочитают рогозы, тростник обыкновенный, камыш озерный, ежеголовник, кубышку и кувшинку, вахту трилистную, белокрыльник, в меньшей степени - рдесты, хвощи, осоки. Почти у всех этих растений поедаемые части - корневища, корни, побеги, шейка в месте перехода корня в стебель. Случаев поедания бобрами мясистых зеленых листьев кувшинки и кубышки советские зоологи не наблюдали).

Как-то осенью Аслака без конца донимали воры, которые таскали у него морковь с грядок, расположенных на берегу реки. Поначалу он считал, что это дело рук мальчишек, но однажды вечером, устроив засаду, обнаружил на грядках несколько бобров. Пристреливать воришек ему не хотелось, но и морковь он тоже не желал терять. Тогда он взял электропровод и повесил на него несколько морковок. На следующий вечер появился большой бобр с тремя бобрятами, выбрался на берег и схватил с провода первую морковку. Получив удар тока, он высоко подпрыгнул в воздух, бросился в реку и громко шлепнулся об воду. Остальные бобры устремились за ним. Больше воришки ни разу не появлялись.

Когда бобры уминают что-то очень вкусное, они все время как бы хрюкают от удовольствия. Есть у них два предупреждающих клича. Если один бобр находит что-то вкусное, а другой пытается к нему приблизиться, то первый издает свистящий звук: держись подальше! Если кто-нибудь пытается стащить лакомый кусочек, то раздается предостерегающее урчание, напоминающее кошачье, когда кошки сердятся. Обмен такими звуками может явиться прелюдией к последующей схватке. Встречая друг друга в воде на вечерних прогулках, бобры могут контактировать нос к носу, одновременно издавая тоненький опознавательный писк.

И вот, наконец, появились первые признаки того, что бобры стали осваиваться в террариуме, - они начали выделять секрет. Постоянно посещая небольшой заливчик, прежде чем спуститься в воду, они стали оставлять там "визитную карточку". Собрав передними лапами небольшую кучку земли, животное затем приподнимает заднюю часть туловища. По телу проходит едва заметная дрожь, и кучка орошается бобровой жидкостью. На местности у них для этого могли быть и другие точки, например камень на мшистом ковре или одинокий пенек.

Пришла осень, ночи стали морозными. Природа как бы дала животным сигнал - если собираетесь устраиваться на зиму, то надо начинать теперь. И вот закипела работа. За поразительно короткое время выросла плотина; одновременно животные стали собирать материалы, складывая их в кучу над одним из земляных ходов. Каждое утро сооружение все вырастало в высоту. Итак, мой домик их больше не смущал! В свете карманного фонаря я мог наблюдать, как энергично шла работа.

Осенняя ночь опустила свое темное покрывало. О съемках не могло быть и речи. Первоначально я предполагал использовать аккумуляторные батареи, но их мощности вряд ли бы хватило, поскольку узкое ущелье поглощало слишком много света. Я посоветовался с Аслаком, нельзя ли протянуть по лесу провода, однако тот не знал, как бобры прореагируют на яркий свет среди ночи. Быть может, они решат, что наступил новый день, и просто отправятся спать?

Но выбора у меня в общем-то не было. К тому же я полагал, что лампы не повлияют на унаследованный бобрами ритм жизни, к которому они так хорошо привыкли. Много дней подряд электрики тянули через лес линию, а в съемочном домике поставили предохранительный щиток, который вполне мог пригодиться, поскольку галогеновые лампы, заказанные мною за границей, по мощности не уступали тем, что применяются при съемках художественных фильмов.

Приближалось время, когда мне впервые предстояло опробовать лесную киностудию. Мы назвали ее "Бобровые горки".